Исповедь подружки невесты - Страница 21

Она остановилась в полном замешательстве, задумчиво глядя на дорогу, не зная, как поступить.

– Оливия. – Он взял ее за руку. – Жаль, что я не смог сдержать порыв, когда мы сидели на скале. Не понимаю, что на меня нашло. Простите меня, этого больше не повторится.

Она поняла, что слова его совершенно искренни, и почувствовала страшное разочарование. Сердце сжалось от мучительной боли. Конечно же этого больше не повторится. Эдвард совершил огромную ошибку, когда поцеловал ее. Оливии хотелось убежать, закрыться в спальне и залезть с головой под одеяло. Но он крепко держал ее за руку.

– Вперед, – проговорил он и слегка сжал ее пальцы.

– Что вы имеете в виду? – Она в недоумении посмотрела на запертые ворота, затем перевела взгляд на него.

– Сможете спрыгнуть с такой высоты? Или боитесь?

– Спрыгнуть вниз? – Ей показалось, что он ее разыгрывает.

– Не бойтесь, я вам помогу.

В эту минуту он выглядел так сексуально, что Оливия не смогла отказать его странной прихоти и кивнула. Эдвард подсадил ее на ворота. Стиснув зубы, зажмурившись, она прыгнула вниз. Сердце чуть не разорвалось от страха. К счастью, все обошлось, она ничего себе не сломала и даже не ушиблась.

– С вами все в порядке?

– Да. Но как вы сюда попадете?

Он принялся ловко карабкаться по воротам и спустя минуту приземлился рядом с ней.

– И что теперь? Зачем мы сюда перелезли?

Эдвард взял ее за руку, его жаркое дыхание обожгло ей шею. От его близости у нее перехватило дыхание.

– Пойдемте, – прошептал он.

Довольно долго они с трудом продирались сквозь густую чащобу. Внезапно лес кончился, и они оказались на поляне, окруженной колючим кустарником. По обеим сторонам возвышались две большие статуи.

– Это Эзоп и Купидон, – принялся объяснять Эдвард. Оливия заметила, что статуи увиты плющом. – Хотите подойти ближе?

Не дожидаясь ответа, он подвел ее к статуям. Глаза херувима были закрыты, в руке он держал клубок ниток.

– Купидон сказал: «Теперь я могу шутя, с закрытыми глазами пройти сквозь лабиринт. Нить любви укажет мне дорогу», – проговорил Эдвард и подвел Оливию к другой статуе, фигуре старика в длинном плаще, со свитком. – А Эзоп ему отвечает: «Любовь слишком ненадежная нить. Ты с ней потеряешься, малейшее препятствие может ее порвать».

Я не понимаю.

– Эзоп символизирует мудрость. Купидон считает, что может пройти по лабиринту даже с закрытыми глазами. Он уверен, что любовь защитит от всех бед. Эзоп с этим не согласен. По его мнению, любовь без мудрости ничего не стоит. Она может рухнуть при столкновении с малейшим препятствием.

– Очень мудрая мысль.

– Вообще-то эта мысль стара как мир. Но в молодости мы любили бродить по этому лабиринту. Здесь сорок девять статуй. Каждая из них является иллюстрацией к какой-нибудь басне Эзопа. Мы брали с собой клубки и привязывали нить к каждой статуе, значение которой нам удавалось разгадать. По правилам игры ни один из участников не имел права двигаться дальше, пока не разгадает смысл.

Эдвард взял Оливию за руку и повел по лабиринту. Лабиринт был очень красивым. Оливии казалось, что он поглощает их. Густые заросли закрывали обзор, и это придавало лабиринту еще большую таинственность. К счастью, Эдвард все время держал ее за руку. Иначе она запросто могла здесь заблудиться.

– Нить всегда обрывалась. Когда я не мог разгадать значение какой-нибудь статуи, натягивал нить слишком сильно. После этого приходилось выбывать из игры.

– А Уилл? Ему удавалось продержаться в игре дольше, не так ли?

– Нет, он всегда был слишком рассеян и чаще всего терял клубок где-нибудь посреди лабиринта. Банни быстро надоедала эта игра. Ей больше нравилось гоняться за кроликами. Именно потому мы и дали ей это прозвище. До конца лабиринта удалось дойти только Джеймсу.

– Джеймсу? А кто такой Джеймс?

– Ой, смотрите. Это иллюстрация к басне Эзопа «Петух и жемчужина».

– «Петух и жемчужина»?

Улыбнувшись, Эдвард подвел Оливию к статуе петуха, в клюве которого было зажато что-то круглое.

– В этой басне говорится о петухе, который рылся в навозе и вдруг нашел там блестящую бусину. Ни петух, ни куры, бродившие по скотному двору, не знали, что это такое. Это была жемчужина, но петух решил, что она совершенно бесполезна, и выбросил ее.

– Почему?

– А зачем петуху жемчужина? Кукурузный початок гораздо ценнее, чем целая сотня жемчужин.

Оливия растерянно смотрела на него, чувствуя намек, но не понимая, что он имеет в виду. Она вдруг опять почувствовала себя глупой и никчемной. Такое же чувство охватывало ее всякий раз в обществе Банни и ее друзей.

– Неужели початок для петуха ценнее жемчуга?

Рассмеявшись, Эдвард взял Оливию за руку и повел дальше по лабиринту.

– Приведу вам более понятный пример. Если бы мне подарили шестьсот пар женских сапог на каблуках, вроде тех, которые вы носите, я бы их выбросил.

– Сапоги за пятьсот долларов?

– Конечно. Зачем мне они? Пара горных ботинок гораздо нужнее, чем сотни пар женской обуви. Они не подходят мне по размеру и, на мой взгляд, слишком неудобны. А вас, напротив, совершенно не заинтересовали бы даже самые лучшие мужские ботинки.

Оливия со смехом похлопала его по плечу:

– Хотите сказать, что к одной и той же вещи два разных человек могут относиться по-разному. То, что для одного бесценное сокровище, для другого всего лишь мусор.

– Что-то в этом роде. Но я смотрю на это гораздо шире. Если вы кому-нибудь не нравитесь, дело не в вас, а в этом человеке. Кто-то вас не заметит, а для другого вы станете настоящим сокровищем.